Электричка неслась сквозь пригородный пейзаж, подпрыгивая на стыках рельсов, словно торопилась избавиться от своих пассажиров. Я сидел, прижав к груди потрёпанную сумку с рабочими инструментами — свечами, несколькими колодами карт, маятником и прочей магической атрибутикой.
Чёрт меня дёрнул согласиться на эту авантюру! Уже годы как я не выезжаю к клиентам, предпочитая работать дистанционно, но Илья, мой старый приятель, умеет быть убедительным.
«Помоги моей тётушке, она совсем извелась с этим домом, — канючил он по телефону. – Ты же снимал приворот с её генеральского мужа, когда та фифочка-секретарша едва не увела его. И вернул в семью! Помнишь? Так тётя до сих пор тебя вспоминает с благоговением!
Да, Ираиду Генриховну я помнил отлично. Двадцать лет прошло, а пышные формы, делавшие её удивительно похожей на мадам Грицацуеву из фильма «Двенадцать стульев», стояли перед глазами. Такую клиентку, пожалуй, и через полвека не забудешь.
Дачный посёлок встретил меня чинными рядами кирпичных особнячков. У калитки одного из них переминалась с ноги на ногу полная дама в строгом тёмном плаще и с нервно сжатой в руках сумочкой. Вид у неё был испуганный, словно она боялась даже приближаться к собственному дому.
— Михаил! Голубчик! — заголосила она, едва завидев меня. — Слава богу, Вы приехали! Я уж думала, не дождусь!
Она торопливо подошла ко мне, всё время оглядываясь на дом через плечо, будто ожидая, что оттуда выскочит нечто ужасное.
— Ираида Генриховна, здравствуйте! — поприветствовал я её.
— Здравствуйте-здравствуйте, дорогой Вы мой спаситель! — всплеснула она руками. — Я просто на грани! На грани, понимаете? У меня нервы как струны! Смотрите, даже таблетки с собой ношу.
Она показала мне горсть разноцветных пилюль, зажатых в пухлой ладони.
— Я ведь теперь у Зинаиды Петровны ночую, в соседнем доме. Не могу здесь находиться, просто не могу! — продолжала она, указывая на калитку. — После того, как этих арендаторов выселила, попыталась пару ночей переночевать, да куда там! Такой ужас творится!
— Давайте посмотрим, что там происходит, — предложил я.
— Только Вы первый идите! — вдруг в ужасе отшатнулась она. — Я туда больше ни ногой! Там… там просто ад какой-то! Эти мерзавцы… эти… эти квартиранты! Я им, понимаете, говорю: «Извините, но мне нужно к дочери в Германию, внучков пора понянчить! Так что закругляйтесь, а я дом продаю!» А они мне предлагают за дом сумму, от которой даже кошка бы рассмеялась! Я им культурно отказала, а они… они…
Тут Ираида Генриховна разрыдалась, размазывая тушь по щекам.
— Они мне ПОРЧУ навели! На мой собственный дом! Представляете?!
— Давайте посмотрим, — вздохнул я, понимая, что визит обещает быть долгим и утомительным.
— Там… Там просто ад какой-то! – снова повторила она.
Открыв дверь, я сразу понял, что дело серьёзное. В коридоре валялись пучки вороньих перьев, обмотанных чёрными нитками. В углах поблескивали ржавые гвозди. Энергетика была настолько отвратительной, что даже у меня, человека с опытом, по спине пробежал неприятный холодок.
— Видите? Видите эту пакость?! — шептала из-за моей спины Ираида Генриховна. — А ещё тут всё время что-то скрипит, шаги слышны, краны сами открываются! И зеркало в прихожей — смотрите! — треснуло само по себе!
Действительно, на настенном зеркале красовалась внушительная трещина.
— А как только захожу в дом — сразу паника, сердце колотится, как бешеное! — продолжала причитать она.
— Не трогайте ничего, — предупредил я. — Нужно сначала всё обследовать.
— Да что Вы! Я к этим дьявольским штукам и близко не подхожу! — возмутилась она. — Я всё-таки не полная дура! Хотя полиция считает иначе…
— Что, простите?
— Я пошла заявление писать, что на мой дом порчу навели. А они ржали, как кони! Один даже предложил к психиатру обратиться! К психиатру, Вы представляете?! Мне, вдове генерала! — она снова начала всхлипывать. — Как будто я не вижу, что тут творится!
В этот момент где-то в глубине дома что-то громко гукнуло. Ираида Генриховна подпрыгнула и крепко вцепилась в мой рукав.
— Вот! Опять началось! Они же не успокоятся, пока меня в могилу не сведут!
— Успокойтесь, — я аккуратно освободил свой рукав из её железной хватки. — Покажите мне всё остальное.
В гостиной меня ждал «подарочек» посерьёзнее. На обеденном столе красовалась горка кладбищенской земли с воткнутым в неё крестом и двумя оплывшими чёрными свечами по бокам.
— Мамочки родные, — пробормотала Ираида Генриховна, заглядывая в комнату. — Что, всё так плохо?
— Ну, скажем так: землю с могилы принесли, гвозди из гроба выдернули. Мощная погостная магия, — я достал из сумки защитные амулеты. — Придётся делать полную чистку — со свечами, травами, солью и отчиткой через Михаила Архангела.
— Ох, Господи! — Ираида Генриховна картинно закатила глаза. — Сколько времени это займёт?
— Примерно два месяца. И вас тоже придётся почистить — вижу, что энергетика у вас пострадала. А потом ещё дороги к покупателям открывать будем.
— Два месяца?! — вскрикнула она так громко, что я едва не выронил защитный амулет. — Да я за это время с ума сойду! Знаете что? Поехали ко мне в город, я Вас чаем с пирожками угощу, а Вы мне подробно расскажете, что да как! Я одна сюда больше ни ногой!
Всю дорогу до станции, куда Ираида Генриховна настояла меня проводить, пришлось выслушивать её бесконечные жалобы. Она то плакала, то смеялась, то грозилась подать в суд на полицию за отказ принимать заявление о земле с могилы и гвоздях.
— Представляете, один из этих полицейских мне сказал: «Бабуля, вы бы лучше сериальчики смотрели, чем чертовщину выдумывать». Бабуля! Мне! — она драматично вздохнула. — Я ему так и ответила: «Когда тебя порча скрутит, внучок, ты первый на коленях приползёшь помощи просить!» А он только хмыкнул, нахал такой! Но ничего, я до самого министра дойду, если понадобится!
Я кивал и думал, что погостная магия — это, конечно, серьёзно, но не так страшно, как месяцы работы с Ираидой Генриховной. Дай Бог нервов на это хватит…
