Доброго вам дня, Оккультный Советник! Давно читаю все ваши истории, даже по нескольку раз перечитываю, особенно заметки о магии. Очень нравится рубрика «Письма читателей», и уже давно хотела для вашего канала что-нибудь написать, и сегодня, наконец, решилась.
Много лет моих родственников по бабушкиной линии преследует какой-то злой рок. Об этом я узнала от бабы Мины, уже когда была взрослой, а раньше не придавала этому значения. Как оказалось, это проклятие преследует всех наших родственников по линии бабушкиного отца, которые носят его фамилию Михайлов.
Баба Мина говорила, что её спасло от смерти лишь то, что она вышла замуж в 17 лет, и сменила фамилию. А вот из четырёх её братьев, трое Михайловых умерли, а у четвёртого умерла жена, потому что это проклятие распространяется также и на того, кто приходит в их род в качестве жён и берёт фамилию Михайловых. «А вот жена дяди Лёши не захотела стать Михайловой, а осталась Ильиной, – объясняла баба Мина, – и проклятие к ней не пристало, но забрало их сына – Серёжу Михайлова».
«Так что же произошло?»- спрашивала я у бабушки, наверное, уже в сотый раз, надеясь услышать что-то такое, чего баба Мина могла, по забывчивости, упустить. И бабушка опять начинала рассказывать.
«Когда-то, ещё до войны, мой отец Иван, красивый деревенский парень, встречался с девушкой цыганкой из табора, имя её я позабыла, нерусское было. Хотел жениться на ней, и даже подарил колечко. Однако, его семья запретили ему сделать это. Скорее всего, Ваня не сильно любил цыганку, поскольку слишком быстро он согласился жениться на другой. А может, приданым соблазнился, не знаю. Но через месяц уже свадьбу играли, и, как я слышала, жених совсем не выглядел опечаленным, напротив, он был счастлив.
И когда свадьба была в самом разгаре, внезапно появилась та самая цыганка, брошенная невеста. Гости удивились, и начали перешёптываться, а она попросила «дружку» (это так в те времена свидетелей на свадьбах называли), сидевшего рядом с женихом, подвинуться, и присела к Ване. Музыка стихла, невеста побледнела, и все взгляды были прикованы к цыганке. А она улыбнулась, сняла с пальца колечко, Ванин подарок, и положила ему на ладонь. Ваня не мог вымолвить ни слова, он словно находился под гипнозом. И вдруг в руках цыганки оказалась колода карт, она вытащила одну их них, и положила её сверху, накрыв колечко. Это была шестёрка пик. Цыганка дунула на карту и прошептала: «Как шестёрка появится, готовься в путь». И ушла.
Потом жизнь пошла своим чередом, про цыганку в деревне больше никто не вспоминал, а у Ивана родилась дочка, это я. А потом ещё четыре моих брата, один за другим. В деревне в семьях много ребят рожают. У моего отца вообще девять человек сестёр и братьев было. Вот так и жили. А когда пришла шестая годовщина свадьбы, затеял Иван ремонтировать крышу дома, нечаянно оступился, упал и убился. Кто-то в деревне сразу слова той цыганки припомнил, но, в итоге, все решили, что это несчастный случай тому виной. Похоронили моего отца, а жизнь в деревне пошла дальше.
А потом, в июне, утонул в реке брат Ивана, мой дядя Николай. Мне тогда шесть лет было. Я его хорошо помню, весёлый был, заводной, на баяне играл. Июнь – тоже шестой месяц. Это я теперь понимаю, что смерть уносила Михайловых, когда присутствовала цифра шесть. Или шесть лет проходило. Например, мой дядя Витя умер на шестилетие своего сына. Грибами отравился – не спасли. Тоже тогда мало кто внимания на это обратил. Бывало, что целых шесть лет никто не умирал, а потом, умирали, как по команде, словно приходил кто-то невидимый, и начинал косить Михайловых. Как я говорила, семьи то большие были, детей много рожали, и не сильно на это внимание обращали.
Но постепенно, Михайловых поубавилось. А некоторые, кто верил в потустороннее, и чуял неладное, бросились фамилию менять, брали фамилию жены. И чутьё самосохранения таких не подвело, проклятие переставало их преследовать»
Мне очень нравилось слушать бабу Мину. Речь её лилась плавно, красиво, жаль, я не могу её передать. Баба Мина давно уже умерла, а я, год назад, занялась изучением родословного древа нашей семьи, и выяснила, что членов нашего рода с фамилией Михайлов, осталось всего ничего. Вот такая у меня история. Буду рада, если вы напишите свои комментарии. С большим к вам уважением, Наталья.»
Мои комментарии.
Такая порча зовётся «Укорот». Родовое проклятие – это всегда страшно, особенно, если оно направлено на извод рода. Ведь если прокляли человека, который в действительности виноват – это ещё полбеды, но когда, из-за этой вины страдают все потомки, из поколения в поколение, виновные лишь в том, что состоят в родстве с провинившимся человеком! Понятно, что такой род нужно чистить. Если даже в вашем роду уже не осталось ни одного человека с фамилией Михайловы, всё равно, проклятие никуда не ушло, оно останется висеть над родом в виде колпака, и перерастёт во что-то другое.
Снять самостоятельно порчу на извод рода, к сожалению, практически невозможно. Нужно обязательно обращаться к специалисту. Но всё же есть несколько действенных способов, и я поделюсь ими с вами.
Первый рецепт – нужно вести глубоко религиозную жизнь, то есть полное погружение в молитвы и духовную работу, в поездки по святым местам, а ещё лучше – уйти в монастырь и посвятить себя молитвам. Это нужно сделать одному потомку рода Михайловых. Тогда аура рода с порчей будет очищаться, и проклятие отступит.
Второй способ – нужно купить чёрного петуха. И в день полнолуния, в полночь, отправиться с ним на кладбище, естественно, соблюдая определённые правила работы. Если кому-то будет интересно, я напишу о них в следующий раз. На кладбище, необходимо найти могилу с такой же фамилией, как у порченого рода (конечно, лучше найти её заранее, и договориться с покойником, что он согласен вам помогать). На этой могиле рубим голову петуху со словами:
«Черная птица-лихомица с десятью когтями, С двумя крылами, с бедами, со смертью, С чёрной тоской, с лихой бедой. Отцепись, отвались, свернись, сварись, В могилу скатись с нашего рода (фамилия), С наших родителей, с наших детей, С их кровей, с их костей, С их дорог, с их путей, Иди до могилы, до земли черной К спящему и незрячему мертвяку. Как больше этому петуху Никогда во веки веков зерно не клевать, На зарю утреннюю не кричать, Так роду моему отныне И во веки веков «Укорота» не знать. Да будет так!»
Оставляем петуха на могиле, и быстро уходим, не оглядываясь назад, и ни с кем не разговаривая до самого дома.
